(Рим. 8:14–21; Мф. 9:9–13)
У кого пробуждены духовные потребности под действием страха Божия и требований совести, у того образуется своего рода чувство, которым он угадывает смысл речей, относящихся к предметам духовной области, хотя бы они облечены были в приточную форму. Для таковых притча не прикрывает истины, а еще яснее ее раскрывает. У кого же нет такого внутреннего строя, тот, слыша о духовных предметах речь приточную, ничего не понимает в ней. Но если б и не в приточной форме предложить ему слово об этих предметах, и тогда понял бы он только слова, а сущности дела не уразумел бы: она шла бы наперекор всем его понятиям и представилась бы ему несообразностью, над которой не замедлил бы он и поглумиться. В этом именно и поставил Господь причину, почему Он говорит к народу в притчах. У кого есть задаток духовности, тот поймет и притчу, а у кого нет, тому хоть не говори.
«Потому что видя не видят, и слыша не слышат и не разумеют... Ибо огрубело сердце людей сих»
(Мф. 13:12–15)
Между тем, способных прозревать прикровенную истину притча не лишила должного назидания:
«Кто имеет, тому дано будет и приумножится»
(Матф.13:12).
